Владимир Путин решился на авантюру в Сирии, рассчитывая укрепить позиции России в будущих торгах с Западом.
Но удастся ли ему получить что‑то взамен? Об этом пишет в блоге на НВ российский политолог Дмитрий Орешкин.
Но удастся ли ему получить что‑то взамен? Об этом пишет в блоге на НВ российский политолог Дмитрий Орешкин.
Базовых причин, подтолкнувших Владимира Путина к вмешательству в сирийский конфликт, несколько.
Первая — необходимость соответствовать требованиям того узкого коридора возможностей, в который он сам себя загнал.
Дело в том, что сейчас российский президент зависит от силовиков. Естественно, речь идет не о полковниках и даже не о генералах, а о многозвездных генералах.
Первая — необходимость соответствовать требованиям того узкого коридора возможностей, в который он сам себя загнал.
Дело в том, что сейчас российский президент зависит от силовиков. Естественно, речь идет не о полковниках и даже не о генералах, а о многозвездных генералах.
Они понимают, что произошло геополитическое поражение: Путин потерял Украину, теряет Приднестровье, а также сливает Донбасс, понемногу от него дистанцируясь.
Некоторых силовиков, более прагматичных, это устраивает, но остальные требуют компенсации, и Путин не может позволить себе показаться слабаком.
Если он потеряет еще и Сирию, точнее Башара Асада, которого поддерживает, силовики воспримут это как тотальное поражение перед лицом Соединенных Штатов.
Некоторых силовиков, более прагматичных, это устраивает, но остальные требуют компенсации, и Путин не может позволить себе показаться слабаком.
Если он потеряет еще и Сирию, точнее Башара Асада, которого поддерживает, силовики воспримут это как тотальное поражение перед лицом Соединенных Штатов.
В их головах твердо засела советская одномерная картинка, где за влияние мира борются США и Россия, а все остальное — ерунда.
Путин сам начал противопоставлять себя Западу, и теперь он в этой борьбе, согласно своей же системе ценностей, проигрывает.
А значит, отступить и оставить Сирию не может.
Путин сам начал противопоставлять себя Западу, и теперь он в этой борьбе, согласно своей же системе ценностей, проигрывает.
А значит, отступить и оставить Сирию не может.
Вторая причина — в типично путинском стиле: нахватать все, что плохо лежит, а затем сдавать в обмен на какие‑либо уступки или привилегии.
Сирия в данном случае все равно что Надежда Савченко, которую взяли в заложники, а теперь торгуются с Украиной и ПАСЕ.
Такой же тактики придерживается, например, белорусский президент Александр Лукашенко.
Когда он нуждается в деньгах, то в обмен на кредиты Запада выпускает парочку политических заключенных.
Выходит относительно недорого: за пятерых политзаключенных Лукашенко получает взаймы миллиарды долларов. Неплохой бизнес.
Такой же тактики придерживается, например, белорусский президент Александр Лукашенко.
Когда он нуждается в деньгах, то в обмен на кредиты Запада выпускает парочку политических заключенных.
Выходит относительно недорого: за пятерых политзаключенных Лукашенко получает взаймы миллиарды долларов. Неплохой бизнес.
Вот и Путин вцепился в Сирию с тем, чтобы усилить, как ему кажется, свою переговорную позицию с Соединенными Штатами.
Имея опорную точку в Сирии, он может направить свои ресурсы как против ИГИЛ, так и против той части противников Асада, которых поддерживает Америка.
И свое присутствие там Путин постарается продать за максимально высокую цену.
Имея опорную точку в Сирии, он может направить свои ресурсы как против ИГИЛ, так и против той части противников Асада, которых поддерживает Америка.
И свое присутствие там Путин постарается продать за максимально высокую цену.
Хотя партия на самом деле мелкая.
Ничего особенного он сделать не сможет: и техника не та, и международная влиятельность. Корабли того и гляди заблокируют в Черном море, а самолеты — над Грецией.
Но если случится неудача, то в глазах генералов Путин сделал все, что мог.
Ничего особенного он сделать не сможет: и техника не та, и международная влиятельность. Корабли того и гляди заблокируют в Черном море, а самолеты — над Грецией.
Но если случится неудача, то в глазах генералов Путин сделал все, что мог.
Иными словами, к авантюре в Сирии Путина подтолкнули два соображения.
Во-первых, продемонстрировать ершистость на внутреннем идеологическом рынке для генералитета и патриотического класса, пребывающего последние два года в истерике.
Во-вторых, использовать ситуацию для торга с Западом.
Другой вопрос: удастся ли ему что‑то получить?
Да, у Лукашенко выходит неплохо, но российский президент, используя ту же логику, забывает, что начал раздражать Запад.
Он чересчур открыто нарушает все писаные и неписаные правила поведения.
Во-вторых, использовать ситуацию для торга с Западом.
Другой вопрос: удастся ли ему что‑то получить?
Да, у Лукашенко выходит неплохо, но российский президент, используя ту же логику, забывает, что начал раздражать Запад.
Он чересчур открыто нарушает все писаные и неписаные правила поведения.
Путин усиленно пытается прорвать изоляцию и вернуться в мировую политику в качестве значимой величины.
Но, ввязываясь в сирийскую авантюру, он проиграет.
И это станет понятно на юбилейном саммите Генассамблеи ООН, где российский президент планирует провести немало кулуарных переговоров.
По-видимому, закрепив за собой опорную точку в сирийском Тартусе [там расположена российская военная база], он решил, что усилит свои позиции. Может, и так, но слишком уж топорную тактику избрал российский президент.
Но, ввязываясь в сирийскую авантюру, он проиграет.
И это станет понятно на юбилейном саммите Генассамблеи ООН, где российский президент планирует провести немало кулуарных переговоров.
По-видимому, закрепив за собой опорную точку в сирийском Тартусе [там расположена российская военная база], он решил, что усилит свои позиции. Может, и так, но слишком уж топорную тактику избрал российский президент.
Связь между Генассамблеей и вмешательством в Сирию есть, хоть и косвенная.
Думаю, в России посчитали: раз предстоит ассамблея, а планы по вхождению в Сирию уже были, то удобнее их осуществить до встреч в нью-йоркской штаб-квартире, чем после.
Думаю, в России посчитали: раз предстоит ассамблея, а планы по вхождению в Сирию уже были, то удобнее их осуществить до встреч в нью-йоркской штаб-квартире, чем после.
Если на Генассамблее Путина проигнорируют, у него не останется альтернатив — только реализовывать сталинскую стратегию обороны с разговорами про атаку.
Иными словами, в вербальном пространстве Кремль будет идти от одной виртуальной победы к другой, изображая из себя оплот борьбы с американским экспансионизмом, в реальности же восстановится железный занавес, поскольку по‑другому сохранить привилегии для группы поддержки Путина не удастся.
Иными словами, в вербальном пространстве Кремль будет идти от одной виртуальной победы к другой, изображая из себя оплот борьбы с американским экспансионизмом, в реальности же восстановится железный занавес, поскольку по‑другому сохранить привилегии для группы поддержки Путина не удастся.
Так, российский президент, конечно, попытается в очередной раз напугать Запад и восстановить свои позиции в ООН, но поскольку все его прыжки и ужимки давно известны, попытка провалится.
Поэтому он вернется назад и начнет закрывать границы, ограничивать свободу передвижения и перекрывать доступ к информации.
Все это приведет к созданию уменьшенной копии Советского Союза, которая в результате в этой консервной банке и задохнется. Вот только произойдет это значительно быстрее, чем в советские времена.
Поэтому он вернется назад и начнет закрывать границы, ограничивать свободу передвижения и перекрывать доступ к информации.
Все это приведет к созданию уменьшенной копии Советского Союза, которая в результате в этой консервной банке и задохнется. Вот только произойдет это значительно быстрее, чем в советские времена.