Доехать из Львова в Крым стоило мне 650 гривен, агрессии херсонской бабушки и чувства эмпатии к россиянке.
Я всегда восхищалась Запорожской Сечью, одно упоминание о порогах на Днепре вызывало во мне трепет. Но в ХХ веке в Союзе построили ГЭС и порогов не стало, зато в Крым пошла вода и электроэнергия.
По иронии судьбы пороги были затоплены ради моего Крыма. Материковые черноземы были затоплены ради моего Крыма.
Но я не шибко задумывалась об этой связи, а вот в Херсоне за это на крымчан некоторые очень злы.
По иронии судьбы пороги были затоплены ради моего Крыма. Материковые черноземы были затоплены ради моего Крыма.
Но я не шибко задумывалась об этой связи, а вот в Херсоне за это на крымчан некоторые очень злы.
Все началось в поезде
Обычно я забираюсь на вторую полку и мирно еду, никого не трогая. Но не в этот раз.
В этот раз херсонская бабушка, узнав, что я из Крыма, прижала меня к стенке. Ее недовольство крымчанами я почувствовала на себе.
- Боже, у них куры лежат! В советское время, Лариса, помните, - обращалась она к соседке по купе из Херсона, - помните, какой дефицит продуктов был? А в Крыму - куры!
Я в Херсоне консервы делала, и все на Крым отправляли! Я была там, была в «Артеке», смотрю на прилавок, а там куры лежат! Куры! 15 сортов колбасы!
А у нас три! Только три!
Я в Херсоне консервы делала, и все на Крым отправляли! Я была там, была в «Артеке», смотрю на прилавок, а там куры лежат! Куры! 15 сортов колбасы!
А у нас три! Только три!
Бабушка обращалась ко мне с укоризной, в ее глазах я видела обиду. И я не мешала ей излить душу.
- Знаешь сколько водохранилищ на Днепре? Сколько чернозема нашего затопили ради вашего Крыма! И электроэнергия, и вода - все от нас.
Вот почему Херсон возмущен, неблагодарные! Все вам было! Вот почему вы за СССР скучаете!
Вот почему Херсон возмущен, неблагодарные! Все вам было! Вот почему вы за СССР скучаете!
Приступ гнева закончился. Но херсонская бабушка повествовала дальше.
Только теперь о маленькой некрасивой голове Петра Первого, которого она, однако, бесцеремонно называла Петюней, и хитром Мазепе, который больше не желал предоставлять военную силу и ресурсы царю.
А потом поезд остановился. Дальше Херсона он не шел. Дальше - в Херсоне - нужно было искать автобус.
И когда я спустилась с херсонского железнодорожного моста, автобус с надписью «Симферополь» уже поджидал своих пассажиров.
Только теперь о маленькой некрасивой голове Петра Первого, которого она, однако, бесцеремонно называла Петюней, и хитром Мазепе, который больше не желал предоставлять военную силу и ресурсы царю.
А потом поезд остановился. Дальше Херсона он не шел. Дальше - в Херсоне - нужно было искать автобус.
И когда я спустилась с херсонского железнодорожного моста, автобус с надписью «Симферополь» уже поджидал своих пассажиров.
На материковой стороне мне выпало идти по одному пропускному талону с россиянкой.
Кроме российского паспорта, у нее было разрешение из Киева на въезд в Крым.
Ей пришлось метнуться в столицу Украины, чтобы попасть к родителям в родную Феодосию.
Кроме российского паспорта, у нее было разрешение из Киева на въезд в Крым.
Ей пришлось метнуться в столицу Украины, чтобы попасть к родителям в родную Феодосию.
Я сказала ей, что я из Львова, и сначала было заговорила на украинском, не зная, откуда она...
Мы молчали и спокойно стояли в очереди к окошку украинского пограничника.
Когда сдали ему паспорта и он увидел российский паспорт с разрешением из Киева, окошко перед нами закрылось, и моя попутчица начала перебирать пальцами.
Теребить мизинец.
А я думала, что через полчаса мы попадем к окошку российского пограничника и теребить мизинец буду я.
Желание попасть в родной дом превращает наши нервы в канаты без пяти капель нашатыря.
Всего пять минут у окошка пограничника.
Мы молчали и спокойно стояли в очереди к окошку украинского пограничника.
Когда сдали ему паспорта и он увидел российский паспорт с разрешением из Киева, окошко перед нами закрылось, и моя попутчица начала перебирать пальцами.
Теребить мизинец.
А я думала, что через полчаса мы попадем к окошку российского пограничника и теребить мизинец буду я.
Желание попасть в родной дом превращает наши нервы в канаты без пяти капель нашатыря.
Всего пять минут у окошка пограничника.
В этих очередях к пограничникам возмущены все. Десятки людей ожидают, а работают только два окошка.
Неужели не хватает сотрудников?
Неужели не хватает сотрудников?
Не гражданам Украины, чтобы попасть на полуостров, приходится еще и ездить за спецразрешениями в Киев.
Как пришлось это сделать ехавшей со мной россиянке. Таким образом украинские власти напоминают: Крым - наш.
Как пришлось это сделать ехавшей со мной россиянке. Таким образом украинские власти напоминают: Крым - наш.
Мы пройдем 800 метров буферной зоны и окажемся у российских пограничников. Как ни странно, мне будет спокойно
Потом мы пойдем по нейтральной зоне.
Это полупустая дорога с перспективой на российский и крымский флаги.
На краю этой дороги у своих фур стоят дальнобойщики и шутливо предлагают нам взять их с собой на таможню - они сутками напролет ждут разрешения проехать.
Кто-то из них прямо перед своей фурой жарит мясо на костре и обедает на здоровенном бензобаке.
Кругом валяются брошенные пакеты и прочий мусор.
Это называется - нейтральная зона.
Это полупустая дорога с перспективой на российский и крымский флаги.
На краю этой дороги у своих фур стоят дальнобойщики и шутливо предлагают нам взять их с собой на таможню - они сутками напролет ждут разрешения проехать.
Кто-то из них прямо перед своей фурой жарит мясо на костре и обедает на здоровенном бензобаке.
Кругом валяются брошенные пакеты и прочий мусор.
Это называется - нейтральная зона.
Мы пройдем 800 метров буферной зоны и окажемся у российских пограничников. Как ни странно, мне будет спокойно. Через два часа автобус привезет своих пассажиров в Симферополь.
В итоге на дорогу домой у меня уйдет 27 часов и неисчислимое количество нервных клеток.
В итоге на дорогу домой у меня уйдет 27 часов и неисчислимое количество нервных клеток.