Почему Кремль заплатит Украине

Должна ли Украина требовать от России контрибуции за агрессию в Крыму и Донбассе? Не выглядят ли такого рода требования смехотворными?
Мы не можем изгнать врага с нашей территории – а уже задумываемся о компенсации вреда, пишет Виталий Портников для Контрактов.

Но исторический опыт учит, что агрессор всегда поначалу выглядит сильным и недоступным для претензий.
Именно эта иллюзия безнаказанности и заставляет его делать новые и новые ошибки по дороге к поражению. 

Политический крах путинского режима, экономическая катастрофа России – вопросы, исторически предрешенные и не требующие даже дискуссии.
Обсуждать можно разве что вопрос о том, сохранится ли вообще Российская Федерация на политической карте мира как целостное государство или на ее месте возникнет несколько враждующих между собой образований.

В этом случае, конечно, о всяческих контрибуциях придется забыть – так как ни одно из этих государств не захочет брать на себя ответственность за преступления путинского режима и, более того, будет утверждать, что оно и стало “первой жертвой” старой России.
Поэтому в наших интересах – чтобы Российской Федерации удалось сохранить целостность своей основной территории и юридическую правопреемственность. 

Такое сохранение позволит после краха нынешнего политического режима в России провести серию судебных процессов над военными преступниками и их пособниками и по результатам этих процессов установить сумму ответственности за разрушения на украинских землях.

Причем в случае, если новое руководство России будет заинтересовано – а оно будет заинтересовано – в налаживании сотрудничества с Западом и Украиной – и судебные процессы, и определение суммы могут стать результатом двусторонних договоренностей.

Сейчас главное даже не говорить о деньгах.
Важно все фиксировать – количество погибших, потерявших жилье и работу, бежавших, количество украденных предприятий, разрушений городской инфраструктуры и прочие последствия действий российской военщины и ее наемников. 

Нужно составить своеобразную “Белую книгу”, которую президент Украины положит на стол следующего президента Российской Федерации.
Ну и, кстати, было бы целесообразно отпечатать тираж такой книги для рассылки в школы и институты послепутинской России – каждый будущий ее гражданин должен знать, что натворили его родители в соседней стране.
У этих родителей – деды воевали. А у будущих российских детей должен появиться другой слоган – деды предавали.

При этом мы должны понимать, что окно возможностей после краха путинского режима откроется всего лишь на лет 10-15 максимум. После этого опять будет восстановлен авторитарный режим, который займется реабилитацией Сталина и Путина. 

Все дело в том, что Россия в ее нынешних границах – с учетом плотности населения в европейской части и незаселенности азиатской – нереформируема в принципе и обречена на авторитаризм и деградацию. Поэтому существует определенный парадокс: реформы могут быть проведены только на постросскийском пространстве, но в наших интересах, чтобы это пространство возникло как можно позже – для получения контрибуции от Москвы. 
И контрибуция эта должна быть использована для укрепления нашей обороноспособности и интеграции в НАТО и ЕС.

Проще говоря, когда новый Путин опять решит показать подданным “величие русского мира”, мы должны быть в положении стран Балтии и американские военные должны быть уже на нашей территории.

И тогда он выберет другую жертву, а мы будем присоединяться к санкциям и расстраиваться, что наши конфеты и сыры оказались в числе запрещенных новым Путиным товаров.
И возмущаться, что нашу “белую книгу” изъяли из школ, заменив романом лауреата Путинской премии Ивана Безродного “Моторолла снова в бою”.
А наш президент даже съездит в Москву 10 мая, чтобы обсудить с новым Путиным урегулирование кризиса, развязанного им на границе России и, допустим, Беларуси. Или Казахстана.
Или – мало ли что – Чечни.

Но для того, чтобы мы спустя десятилетия оказались в положении посредника, а не жертвы, нам нужно отчетливо понимать как развитие процессов, так и необходимость сохранения политической инициативы.
И не бояться самостоятельности в фиксировании преступлений агрессора – даже если кому-то на Западе такое фиксирование будет казаться преждевременным.