Россия – классическое фашистское государство.
Писатель Войнович: Русские неисправимы, их кровавость и злоба на генном уровне...
Московский писатель-антикоммунист Войнович рассказал в интервью журналистам о современном положении на России и нравах русского общества:
«Властью было создано поле ненависти, у нас идет гражданская война огромных сил, огромного такого большинства тупого против активного меньшинства.
И такая ненависть, ежедневно идут эти чудовищные ток-шоу по телевидению.
И такая ненависть, ежедневно идут эти чудовищные ток-шоу по телевидению.
Свобода по-русски
Чтобы увидеть признаки гражданской войны, надо посетить Замоскворецкий мост. Государство пока побеждает. Убийство ничего не изменит. У нас уже такие были. И ничего на наше общество никак не повлияет.
Но будут там какие-то имитации расследования. Потом все это постепенно заглохнет.
Потом будут нам долго говорить, что следствие идет, оно не закрыто. Народ постепенно успокоится и будет ждать следующего такого же дела когда-нибудь.
Но будут там какие-то имитации расследования. Потом все это постепенно заглохнет.
Потом будут нам долго говорить, что следствие идет, оно не закрыто. Народ постепенно успокоится и будет ждать следующего такого же дела когда-нибудь.
Я живу много лет, я ко многому привык. Но я все равно не устаю удивляться, потому что вот просто как можно оболванить так много людей.
Потому что все время идет оболванивание, оболванивание и оболванивание. Есть предыдущий опыт, могли бы уже понять. Вообще, отличать правду от лжи. Совершенно не отличают.
Потому что все время идет оболванивание, оболванивание и оболванивание. Есть предыдущий опыт, могли бы уже понять. Вообще, отличать правду от лжи. Совершенно не отличают.
Гражданская война была, она так тлела, но сейчас она еще холодная. У нас холодная гражданская война. Она уже сильно потеплела.
.jpg)
И ненависть достигла такого накала… В 1991 году свергли Дзержинского и пошли спать. Общество пошло спать. И так спало, потом там чего-то было, нас во сне заставили гимн там попеть, ну, попели гимн. Опять заснули. Ну, вроде ерунда.
Ну, хорошо. Какие-то мелочи.
Все с мелочей начиналось. Но постепенно, постепенно и постепенно вот дошло. Уже переход в другое качество, начиная с Крыма. Но все к этому приближалось. Мы в этой же стране жили и перед этим. Просто качество действительно другое.
Ну, хорошо. Какие-то мелочи.
Все с мелочей начиналось. Но постепенно, постепенно и постепенно вот дошло. Уже переход в другое качество, начиная с Крыма. Но все к этому приближалось. Мы в этой же стране жили и перед этим. Просто качество действительно другое.
Я помню, была давно в советской печати статья Алексея Суркова, поэта, о гуманизме. И он сказал, что гуманизм вообще бывает разный. У него бывают разные стороны. Одна сторона – это любовь к родине, к близким. Чего-то еще. А есть четвертая сторона. Гуманизм – это ненависть к врагу.
Эта сторона торжествует. У них существует огромная традиция демагогии. Они же всегда говорили о гуманизме. И все были лицемеры.
Большое количество людей, которое называется «народом» очень подвержено пропаганде. И чем массовой, тем более. Как большая толпа больше подвержена всякой агитации. Народ такая маска, которую можно туда сдвинуть или сюда при умелой пропаганде. Если пропаганда действительно массовая со всех сторон, и вообще выхода нет, то вот народ склоняется к тому, что ему говорят.
Оппозиция у нас слаба. У оппозиции два крыла, а у нас однокрылая птица наше государство, наше общество. Или, скажем, бывает у некоторых птиц, типа кур, бывают какие-то зачатки крыльев, с одной стороны орлиное крыло, а с другой стороны цыплячье у нас. То, что произошло в 1991 году я считал революцией, это не оказалось революцией, это не перестройка, а перестановка тех же лиц на той же шахматной доске.
Секретари обкомов стали губернаторами, комсомольские секретари — бизнесменами. Ничего не произошло.
И не было. А какая-то оппозиция тоже слабая, диссидентская оппозиция была выдавлена.
Она сидела в лагерях. Ее потом не допустили вообще.
Диссидентов не допускали. Сахаров умер при загадочных обстоятельствах. Злую шутку играет с нами свобода.
Потому что возникла свобода выезда, и многие очень люди, активные, просто уехали за границу. И страна в значительной степени опустошена. Многие просто разочарованы, говорят, что в этой стране никогда ничего не будет. И что я тут буду зря пропадать. Жизнь свою тратить на это.
Потому что возникла свобода выезда, и многие очень люди, активные, просто уехали за границу. И страна в значительной степени опустошена. Многие просто разочарованы, говорят, что в этой стране никогда ничего не будет. И что я тут буду зря пропадать. Жизнь свою тратить на это.
Произошла перестановка фигур. И те же самые люди, зараженные бациллой тоталитаризма. И когда они опомнились от шока 1991 года, в 1993 может быть, они опять собрались примерно в ту же стаю и стали опять вести вот эту самую пропаганду, которая все время усиливалась: что свобода – это плохо. Их слишком много во властных структурах. И в этих властных структурах, на телевидении, везде.
86 процентов поддерживают политику Путина. Но при Сталине была цифра 99. Пропаганда была такая. Действительно, когда Сталин умер, люди рыдали. И реальный страх. Сейчас тоже реальный страх.
Страх, что это вернется, страх перед войной. Перед нестабильностью. Им кажется, что чего-нибудь произойдет, и все рухнет, будет плохо, лишь бы хуже не было. У меня был такой эпизод. Я там описал, как два заключенных едут на машине, во время войны их везут. Машина переворачивается, они выскакивают и начинают опять ставить эту машину, лишь бы хуже не было. Они боятся убежать, потому что будет хуже. Так что вот как-то так. Сознание масс – оно очень странное.
Люди в массе гораздо глупее, чем по отдельности. И направлять это сознание, в общем, довольно просто. Когда-то вот, вспомнил анекдот, когда спрашивают колхозников: «Согласны?» Они говорят: «Согласны». «А может, не согласны?» «Не согласны».
Страх, что это вернется, страх перед войной. Перед нестабильностью. Им кажется, что чего-нибудь произойдет, и все рухнет, будет плохо, лишь бы хуже не было. У меня был такой эпизод. Я там описал, как два заключенных едут на машине, во время войны их везут. Машина переворачивается, они выскакивают и начинают опять ставить эту машину, лишь бы хуже не было. Они боятся убежать, потому что будет хуже. Так что вот как-то так. Сознание масс – оно очень странное.
Люди в массе гораздо глупее, чем по отдельности. И направлять это сознание, в общем, довольно просто. Когда-то вот, вспомнил анекдот, когда спрашивают колхозников: «Согласны?» Они говорят: «Согласны». «А может, не согласны?» «Не согласны».
У власти сила, у нее средства массовой информации. Мы же видели в 1990-ых годах, когда в телевидении появились свежие лица, стали говорить что-то такое. Когда русский слышит про Украину, про распятого мальчика, десятки добровольцев побежали туда сражаться.
А у нас все время распятый мальчик. У нас по всей стране все время распятый мальчик висит.
А у нас все время распятый мальчик. У нас по всей стране все время распятый мальчик висит.
Советский режим умер, а русский человек будет жить долго и передавать свои качества по наследству на генном уровне. Это очевидно. Какое-то прозрение, может быть, придет в результате какой-нибудь катастрофы.
Я по телевидению слышал, что Россия никогда ничего не проигрывала. Россия проиграла кучу всяких войн, начиная с Крымской войны 1855 года. Японскую войну 1904 года. И Афганскую войну она проиграла. Пока не наступит какая-то катастрофа, тогда, может быть, люди массово одумаются. А так даже и не видно ничего».
Я по телевидению слышал, что Россия никогда ничего не проигрывала. Россия проиграла кучу всяких войн, начиная с Крымской войны 1855 года. Японскую войну 1904 года. И Афганскую войну она проиграла. Пока не наступит какая-то катастрофа, тогда, может быть, люди массово одумаются. А так даже и не видно ничего».
http://oleg-leusenko.livejournal.com/