Понять умом и измерить общим аршином. Сейчас это надо всем, чтобы преодолеть очевидную растерянность всего мира перед происходящим.
И я не считаю такое вступление к обзору событий последней недели слишком пафосным. Как раз наоборот, речь идет о необходимости общего методического подхода к действительности, которая не стучится, а ломится в дверь, пишет обозреватель украинского издания "День"
Главным, на мой взгляд, было то, что не свершилось, а лишь было обозначено как возможность. Это изоляция России от Интернета. О том, как это сделать, достаточно сказано экспертами.
Мне же представляется необходимым остановиться вот на чем.
Мы наблюдаем завершение очередной модернизационной вакцинации, длившейся со второй половины восьмидесятых годов. Возрождение империи — один из признаков этого завершения.
При Медведеве была сделана попытка осуществить примитивный лозунг — заимствование технологий при сохранении исконно русской общественно-политической системы. Она была обречена на провал, о чем я и написал в 2010 году, наблюдая за сколковским балаганом.
Тогда появилась группа людей, которые были не прочь «попилить» модернизационные бюджеты, занять особое положение в инновационных резервациях, контролировать зарубежные контакты в области хайтека и возможные иностранные инвестиции в эту сферу. Никаких иллюзий: то, что им была абсолютно не нужна и даже вредна политическая модернизация, никто не скрывал.
В одном из своих тогдашних интервью Владислав Сурков описал обособленное развитие инновационных отраслей. Что подразумевало дальнейшую атомизацию общества, изоляцию от него тех, кто занят в этих отраслях, создание некой суперэлиты в противовес той, что сложилась в прежние годы на основе сырьевой экономики и устаревших производств. Причем элиты, с самого начала укореняющейся за рубежом, а не только и не столько внутри страны.
Описав все это, я предположил следующее: «Тема эта, действительно, стратегическая и заслуживала бы отдельного рассмотрения, да вот только сдается мне, что прежняя элита подобного не допустит, в свободное плавание инновационные капитаны не отправятся. Точнее сказать, капиталы, а не капитаны. Путин не отпустит».
Не отпустил. И пошел дальше. Угроза отключения Интернета означает, что от технологической модернизации отказались и перешли к разрушению уже заимствованного. Что влечет за собой разрушение прежних общественных коммуникаций и социальной среды.
Это переворот, сравнимый со сталинским, когда была разрушена развивающаяся экономика, сломана социальная структура, уничтожена культура. Только на этот раз все умнее и радикальнее, потому что нет диких и серых выдвиженцев. Все делается русской интеллигенцией — людьми умными, образованными, просвещенными.
Слово «разрушение» не должно вводить в заблуждение. Разрушается старое — создается новое. Кремль осуществляет позитивную программу строительства нового общества и нового миропорядка. Все это не реакция, не ответ на угрозы, ничего не делается со страху, от растерянности и по глупости.
Воссоздание империи, начатое еще до крушения СССР и приобретшее военный характер с первых дней существования суверенной России, осуществляется уже очевидным способом. Пояс сепаратистских образований являет собой квази-Грузию, квази-Молдавию, квази-Украину. Настоящим государствам навязывается ненастоящий суверенитет, неполноценная международная правосубъектность. Следующие поколения будут от рождения ощущать национальную ущербность, наблюдая за гниением отторгнутых территорий.
Вот свидетельство вполне себе имперца, известного под псевдонимом Максим Калашников: «Но есть иная проблема: на Донбассе воцарился полный феодализм. Власть принадлежит полевым командирам. Они — как князья и феодалы, политические перспективы есть лишь у тех, кто может кормить и снабжать свою «дружину». Сходство с Сомали и Чечней 1993 — 1994 годов — практически полное. Лютует «госбезопасность». Из-за этого передвигаться приходится вооруженными группами. Под предлогом установления личности и проверки подозрений «в погреб» могут посадить с полпинка, а также — отобрать понравившуюся собственность. Никакого народного строя тут нет. Вышло позорище: территория Новороссии являет собой жизнь не лучшую, чем на Украине, а гораздо более худшую. Буквально — ад. Социальное одичание».
Но это и есть идеальное, с точки зрения Кремля, состояние для всей Украины. Вот такой они хотят ее видеть. Даже не оккупированной — оккупация дело хлопотное и нудное. А социально разрушенной. И это тоже своего рода позитивная программа — другой нет и не будет.
Опасность в том, что эти устремления начинают зеркально отражаться в украинском обществе, в котором у многих проявляется радостное ожидание распада России. Дело не в том, что империя не разваливается, а только начинает складываться. Дело в том, что радоваться нечему. О реальных последствиях распада никто не говорит, а они таковы: та же псковская дивизия в степях Украины, но только уже сама по себе — чтобы прокормиться. И бесхозные атомные боеприпасы.
Всегда говорил, что войны сближают народы глубже, чем мир. Может происходить нивелировка развития, при которой один из участников войны станет опускаться до уровня другого. Вот как бы этого не произошло с украинцами — взаимная ненависть между народами потребна Кремлю. Это та среда, в которой он может осуществлять свою политику.
Политика эта не сводится только к войнам по периметру границы, хотя дело к этому идет. Повседневная жизнь России — это постоянная война за собственность и финпотоки, которая с санкциями только усилится. По мнению некоторых экспертов, не являющихся медиа-персонами и публичными фигурами, сейчас в России начнут скапливаться ранее вывозившиеся деньги и возвращаться уже выведенные. Одновременно будут сокращаться иностранные инвестиции. Поэтому неизбежен новый передел. Более того, добавлю я, ставшие невъездными олигархи могут отойти на второй план, уступив место другим людям.
Все это тоже часть циклического процесса обновления элит, характерного для всей истории России. В этом ряду и арест Владимира Евтушенкова — олигарха, известного как спонсора украинской политики Кремля.
Однако спор в Москве идет не о том, как это связано с Украиной, а о том, кто убедил Путина дать такую команду. Ответ зависит от того, что является объектом захвата — МТС или «Башнефть».
Вот чем живет московская элита и экспертное сообщество. И даже если будет решение заменить персонификатора нынешнего режима, сам режим радикальным образом вряд ли переменится. Что же до Украины, то здесь все зависит от бизнес-интересов тех, кто может изменить ситуацию в Кремле, от их планов в международных делах и прочих внутренних обстоятельств.
Что же я так цинично после «Марша мира». Ведь 50 тысяч человек вышло. Не пять же тысяч, как говорят в зомбоящике.
Действительно, по старинке да по привычке СМИ врут о числе участников, называя смехотворно маленькие цифры. Однако нет разницы — что пять тысяч, что пятьдесят. В любом случае это ни на что не повлияет. Даже миллион не заметят.
«Марш мира» стал частью хэппенинга, устроенного агитпропом. Романтически настроенные участники ждали ОМОНа и провокаций гопников, а вместо этого их уподобили пленным нацистам, пустив вслед за маршем поливальные машины.
Как и прежде, протестное выступление обращено властью в свою пользу. А для участников это стало еще одной тусовкой, подтверждающей их особый статус. Помню, мелькало где-то «завсегдатай протестных акций». Это как в закрытый клуб сходить.
Как говорил Шариков, «довольно обидны ваши слова». Так отвечают участники марша, когда я им говорю все это. Для них обычное дело — кричать «хамство!», когда они сталкиваются не с придыхательным, а трезвым отношением к тому, в чем растворяется личность русского интеллигента, существа стадного. Причем трезвость исключительно в контекстуальности обсуждения. И все понятно: это же покушение не на статус, а на личность интеллигента, которая растворена в толпе, на его жизнь, физическое существование.
Абсолютно то же самое, что у людей другой толпы при любом просто спокойном разговоре о Путине — вожде, монархе, в котором растворена личность миллионов. Разницы никакой. И вечное «что вы предлагаете?», то есть «в чем же мне тогда растворяться?».
Предложить здесь можно только одно: понять, что мир изменился, что все это всерьез и надолго, что придется искать новые способы достойного существования — личного, общественного, национального. И относится это ко всем людям и народам, в том числе и к тем, кто во всех отношениях далек от происходящего.